В нашем деле
редко бывает так, что у тебя возникает чувство полной завершенности. Но сегодня
оно у меня возникло.
Как я писал
ранее, я был удивлен и обрадован, когда Келли и Брайан позвонили мне и
пригласили режиссировать самый последний эпизод сериала. Через несколько недель
я получил сценарий. Он был отксерокопирован на красной бумаге, чтобы его нельзя
было копировать. Мы точно также поступали в 100-ом эпизоде.
Теперь, думаю,
вы в курсе, что я режиссировал только второй час финала. Ту часть, которая начинается
с Тесс, лежащей на каталке, и заканчивается знаменитой эмблемой. Кевин Фэйер
режиссировал первый час – свадьбу Кларка и Лоис.
Келли и Брайан
решили переиграть план съемок, поэтому мы снимали финал раньше (обычно в это
время снимается 20-ая серия). Разумное решение на случай, если нам придется
переснимать или доснимать необходимые кадры, то будет время до того, как
команда будет распущена. Также это дало больше времени для постпродакшена и
спецэффектов.
В любом
случае, я занимался постановкой другого шоу, когда получил красный сценарий. Я
пошел в свой трейлер во время перерыва и сразу же перелистнул на последнюю
страницу. У меня давно уже сложилось свое мнение, каким я хочу видеть последний
образ в «Смолвиле» - это, по-моему, было очевидно – но очень часто люди не
видят этого очевидного. Я всегда надеялся завершить сериал образом,
напоминающим Кристофера Рива, когда он впервые разрывает рубашку, под которой
знаменитый знак в самом первом фильме Ричарда Доннера. Поэтому я глянул на
последнюю страницу и прочитал последнюю строчку и (с тишине своего трейлера), закричал
и сделал кулаком «Да!»
Потом я
прочитал сценарий.
Я стараюсь не
слишком прорабатывать сценарий, когда читаю его в первый раз, я просто хочу
получить от него удовольствие до того, как приступлю к работе над ним… Но я
всегда держу карандаш наготове, если вдруг возникнет какой-то вопрос или мысль.
В любом случае, я ничего не писал на страницах во время первого чтения, пока не
добрался до крепости, где в сценарии описывалось, как костюм выползает из-под
земли в глыбе льда… И тогда я
написал "F*CK
YEAH!!!!!” Большими буквами. И это была моя единственная
запись.
Сейчас, когда
я пишу, я только что закончил смотреть шоу. Я работал над другими проектами и
не видел финал с тех пор, как сделал свой монтаж 6 недель назад. До этого я еще
не видел спецэффектов, не слышал сопровождающей музыки и т.д. Монтаж остался
почти таким, как я сделал его, но ряд сцен были переставлены Брайаном и Келли,
для лучшего эффекта. Изначально, сцена, когда Кларк получает свой костюм, была
намного раньше в серии, а сцена с самолетом и Лоис была позже и длиннее. Также
одна сцена, которую делал я, была переставлена на первый час (Сцена, где три
злодея дают Оливеру золотое кольцо), и одна сцена, которую делал Кевин, была
перемещена на второй час (сцена, когда Кларк находит машину Тесс). Все эти
изменения были разумны и только подчеркнули историю. Но, дело в том, что я
получил свежие впечатления, просматривая серию вместе с вами.
Конечно, самым
радостным было то, что после всего этого времени вернулся Лекс. Майкл на самом
деле очень хотел вернуться, но он был задействован в новом шоу ("Breaking In” на FOX, которые уже завершили съемку пилота
и начали снимать серии). Надеюсь, мне тоже удалось внести свою лепту, когда я
позвонил ему и сказал, что я буду режиссером и как я этому рад. В любом случае,
он вскоре заинтересовался съемками в финале, и уверен, вы также рады, как и был
я.
Конечно, из-за
своего нового шоу он не мог побрить голову, как делал это раньше, поэтому лысая
шапочка была наготове. Мы очень нервничали из-за нее, но она была хорошо
сделана и, думаю, в конце концов, выглядела неплохо.
Из-за
расписания съемок Майкла в его шоу на FOX, он мог сниматься у нас только один день – в субботу, за
неделю до того, как мы приступили к основным съемкам серии. Лекс не был
прописан в том первом красном сценарии, который я читал, но я знаю, что у Келли
и Брайана был план «Б» в запасе. Тем не менее, Келли и Брайан кинулись
переписывать сцены, и Майкл появился в пятницу, чтобы примерить лысую шапочку и
сориентироваться. Все его сцены мы сняли за один день – в субботу. (Моя любимая
крутая идея среди этих сцен была, когда мы отъезжаем от окна, и логотип
Люторкорп рушится, а под ним поддерживающая конструкция в виде «Х»)
Должен
сказать: это день с Майклом был, возможно, самым веселым днем во всей моей
карьере. Майк думает также, как и я, о команде «Смолвиля»: они наша семья, и мы
любим их! Майкл за эти годы научился пародировать и копировать почти всех в
команде. Мы все сидели на производственном совещании, когда он только приехал,
ему аплодировали и его обнимали, но, не прошло и двух минут, как он начал по
очереди изображать всех, и комната взорвалась смехом.
Со сценами
была та же история. Том и Майкл сразу же вжились в свои экранные отношения.
Хотя сцены Лекс/Кларк и Лекс/Тесс были очень напряженными, Майкл подал их своей
обычной гениальной тонкой игрой. Майкл и я, оба, известные приколисты, а вместе
– в два раза хуже, поэтому между дублями был непрекращающийся, до хрипоты и
боли в боках хохот, особенно, когда мы пели друг другу серенаду "Oh Sherry” с разных сторон массивного
звукового экрана. С одной стороны Майкл- «Президент Лекс» в белом костюме и
черной перчатке стоит на фоне зеленого экрана и рассказывает неприличные
анекдоты. Я загибаюсь за камерой, кричу «Мы начинаем, Майкл… Мы начинаем, Майкл».
А он все продолжает свое юмористическое выступление… О боже, что за день!!!
Кстати, снимаю
шляпу перед Кессиди Фримен за ее сцену с Майклом. Они никогда раньше не
работали вместе, и даже никогда не встречались (насколько я знаю). Она пришла,
и с лету сделала сцену. Думаю, ее игра в этой сцене была тонкой и напряженной.
Давно-давно я прочитал слова Роберта ДеНиро, что в жизни люди тратят много
энергии на то, чтобы скрывать свои эмоции друг от друга, и что многие актеры не
правильно это интерпретируют. Я с этим полностью согласен и всегда стараюсь
ставить сцены с таким посылом: почувствуйте эмоции, а затем спрячьте их или
перенаправьте их. Чем больше слоев актер может выдать, тем лучше. Кессиди и я
работали над идеей, что здесь присутствуют длительные отношения с Лексом м большая
любовь и уважение к нему с ее стороны. Но также и вся боль и предательство,
через которые она прошла до этого. Мы обсуждали, как она появится в сцене,
зная, что, возможно, она не выйдет из этой комнаты живой, и ей приходится
скрывать свои истинные намерения. Также, даже в свои последние секунды перед
смертью она все еще любит Лекса. Это очень сложный материал для такой короткой
сцены. А что меня интересует всегда больше всего, это не диалоги, а моменты
между строк – именно в паузах вы можете читать правду.
С самого
начала «Смолвиля» мы всегда позволяли немного затягивать эти паузы. Большинство
шоу вырезают паузы, потому что задумка авторов – идти от строчки к строчке как
можно быстрее. Но с самого первого дня, с Майлзом и Элом, нашей общей
философией было позволить этим моментам сыграть. Это один из пунктов, который
сделал это шоу замечательным. (По странной иронии, это также вылилось в то, что
сценарии «Смолвиля» получались сравнительно небольшими, по сравнению с другими шоу.
Сценарий финала был всего лишь 39 страниц на 43 минуты. Большинство шоу в таком
случае имеют около 50-60 страниц сценария).
Я также люблю
Джона Гловера. Я поддерживаю отношения вне съемок не только с Майклом
Розенбаумом, но и с ним. Но, хотя я разговаривал с ним несколько раз по
телефону, я не встречался с ним с тех пор, как мы работали вместе в «Героях»,
когда он играл отца Силара. Он блестящий и интересный человек. Несмотря на годы
опыта, многочисленные похвалы и награды, он все еще посещает актерские классы и
совершенствует свое мастерство. У него есть способ бросать вызов своим
партнерам по сцене. Это все исключительно с хорошими намерениями и по-доброму,
но в моменты между дублями, когда актеры немного расслабляются, он говорит и
делает определенные вещи, которые заставляют его партнеров задуматься. Так,
Джон Гловер повышает мастерство других.
Также, у меня
возник всплеск уважения к Джону Шнайдеру… Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел быть тем, кто
отдаст Кларку костюм, и он продвигал эту идею. В конце концов, несмотря на
личные трудности и неудобства, он появился в день, когда мы снимали эту сцену и
сделал ее. Я дал ему лучшие указания, на которые способен. Я сказал: «Просто
смотри на Кларка с теми же чувствами, какие ты испытываешь к Тому, и
осознанием, что Джонатан дал Кларку все, что мог, также, как и ты для Тома».
Богом клянусь, когда я снимал кадры, где они стоят в профиль, и Джонатан
передает Кларку костюм, я плакал. То есть, одно дело плакать, когда смотришь
какую-нибудь мыльную оперу или трогательный ролик с проникновенным саундтреком,
но это был мой собственный эпизод моего собственного шоу, который я снимаю в
пыльном складе, а я шмыгаю носом и вытираю слезы. Но этот момент был для меня
наполнен такой силой – не только из-за того, что происходило на мониторе, в
который я смотрел, но и из-за того, что происходило перед ним.
Было
замечательно увидеть Элисон Мэк снова. Из-за ее расписания (она играет в пьесе
в Нью-Йорке) она не могла приехать раньше, чем через две недели после того, как
я завершил съемку. Мне пришлось снова лететь в Ванкувер, чтобы снять сцену, но
я этому рад. Прежде всего, это того стоило хотя бы ради объятий Элисон. Она
такая милашка, и я скучал по ней. Но и мне хотелось еще разок поработать с ней.
Это момент, когда она возвращается в комнату, чтобы взглянуть на маленького
мальчика. Я сказал ей, что хочу, чтобы она подумала о всем пути, который она
прошла за эти 10 лет, о всем хорошем и плохом, о боли и радости, и пришла к
осознанию, что все обернулось хорошо. Я знаю, что это жизненный опыт Хлои, но и
Элисон, и мой и, надеюсь, ваш.
Еще один
замечательный момент со съемок. Маленький мальчик был таким милым и выразительным.
Ему только 5 лет, то есть он ОЧЕНЬ юн. Трудно добиться многого от детей такого
возраста. Секрет в том, что с ними надо разговаривать между дублями и говорить
им делать то, что ты хочешь тогда, когда тебе это нужно. В любом случае, этого
не было в сценарии, но он был таким умничкой, а на съемочной площадке был лук с
набором стрел. У меня возникла идея в это момент нарисовать картинку, когда
человек впервые верит во что-то большое и удивительное.
Я больше всего
волновался из-за сцены между Кларком и Лоис, которая идет предпоследней в серии
(и сериале). Я говорил с Эрикой и Томом о том, как – ведь в этой сцене они
играют уже не тех персонажей, какими были все эти годы – они должны воплотить
Кларка Кента и Лоис Лейн – канонические образы. Думаю, они ухватили суть. Я
работал с Томом и массовкой, чтобы изобразить Кларка, натыкающегося на люлей и
бормочущего извинения. Также полагаю, что в сцене на лестнице, когда Кларк
показывает кольца и захлопывает коробочку (Том начал сцену, напевая мелодию из «Красотки»),
мы почувствовали всю любовь и химию, которые всегда между ними были.
Помню, как она
впервые встретилась с Томом. Это было как раз перед началом съемок четвертого
сезона. Эрика только что получила роль и ТАК нервничала. Я устроил так, что в
субботу мы – Том, она и я – сделали прогон сцен и отрепетировали их. Мне
хотелось, чтобы она почувствовала, что в шоу ей очень рады. В любом случае, Том
только что прибыл со своего летнего перерыва. Не знаю, где он был, но он
появился в шортах, старой шляпе, футболке и огромной бородой!!! Он был похож на
сумасшедшего старого рыбака!!! Однако он все еще был полон очарования и много
сделал для того, чтобы Эрика почувствовала себя комфортно, когда мы читали самые
первые сцены между Кларком и Лоис.
Было
потрясающе наставлять их в их самой последней сцене.
Шел четвертый
или пятый день съемок, когда мы снимали последнюю сцену на крыше Дейли Плэнет,
когда Кларк бежит по направлению к камере и открывает свой знак. Такой кадр очень трудно снять по нескольким причинам. Цель была – снять все
одним дублем. Также Тому надо было бежать
на полной скорости прямо на камеру и не врезаться в нее. Трудно также взять все
в фокус. Нам потребовалось несколько дублей. И помимо всего, я знал, что все
ОБЯЗАНО быть идеальным. Нет простора для ошибки. Обычно на съемочной площадке я
довольно расслаблен и уверен, но в этот день я нервничал. Потребовалось, если
правильно помню, то ли 10, то ли 12 дублей, чтобы все сделать хорошо. И я
спрашивал у всех: «Думаете, мы сняли это? Думаете,
мы сняли это?» (чего я обычно не делаю).
После этой
сцены я приступил к последней сцене между Кларком и Лоис. Которая также важна,
а потом сразу же к сцене, когда Лоис выходит из лифта и отправляется к офису пери
Уайта, где она встречает Джимми… Что также СУПЕР важно. Обычно, я снимаю
последних 5 минут сериала в один день, но в обратном порядке.
Это просто
умопомрачительно сумасшедший день, НО! Когда я пришел домой и лежал в постели в
отеле, я почувствовал большое облегчение. «Хорошо», думал я
«Я сделал эти
сцены правильно. Последние 5 минут шоу работают!»
Я чувствовал, что если даже облажаюсь с остальными съемками, с сериалом все
будет в порядке с потрясающими последними минутами. Я хорошо спал той
ночью.
В общем, я горжусь этим часом. Чувствую,
что сделал свою работу. Поверьте мне, не то, чтобы я думал, что каждый момент
совершенен или там нет ошибок. Мне есть от чего там передернуться, потому что
он не 100 процентов совершенен, и мне хотелось бы сделать лучше или иметь
больше времени, НО! это все мелочи. В общем, я полагаю, серия достигла своей
цели и это доставляющее удовлетворение завершение большой 10-тилетней истории.
С годами я
выработал сильную и особенную философию постановки фильмов. Прежде всего я верю
в указания режиссера. Я верю в тонкие, но четки указания и тонкие, но сильные и
ясные эмоции. Я много работал над тем, чтобы научиться разговаривать с актерами
– всегда с целью сделать, чтобы каждое словечко пробудило сильную игру. Вы удивитесь:
не важно, насколько опытен или талантлив актер (или насколько он неопытен),
если актер доверяет режиссеру, а режиссер знает, как общаться с актером (потому
что все актеры разные) ЛЮБУЮ актерскую игру можно сделать лучше, глубже и
богаче.
Я также сильно
верю в взаимоотношения актера и камеры в момент постановки, и движение камеры
может показать особые чувства. Это трудно описать словами, но я понял, что если
камера двигается в определенном направлении и определенной скорости по
отношению к актеру – проявляются различные эмоции. Есть тонкая динамика во
взаимодействии человека и машины, которая может на 100% выявить желаемые эмоции
и показать их зрителям.
Сегодня я
думаю, что сделал хорошую работу. Камера плавала и танцевала, и актеры
двигались в гармонии с ней. Я действительно люблю, когда все пребывает в
гармонии, и все плавно соединяется друг с другом.
Мне также
нравится снимать большие куски без остановки… Я всегда делал так, пока был в «Смолвиле»,
и вдохновлял других режиссеров делать так, когда предоставляется возможность. В
этой серии есть тоже парочка таких сцен, но одной конкретно я очень горжусь.
Раньше в шоу, когда Кларк спускается по лестнице в Дейли Плэнет и встречается с
Лоис, а все в хаосе, и по радио говорят о неизбежном столкновении с метеоритом –
я делал сложную съемку, которая двигалась через две комнаты и вращалась на 360
градусов. Прежде всего, в такого вида съемках актеры должны подавать все свои
реплики не только правильно, но и в нужном темпе, потому что потом ничего
нельзя исправить при редакции. Также – мы раньше снимали на пленку, и пленочные
камеры были на независимых проводах – но эти новые камеры с высоким разрешением
имею длинные провода, которые ползут за ними, что очень сильно прибавляет
сложности. В этом дубле два члена команды были одеты в пальто и шляпы, потому
что на короткое время попадали в кадр, когда камера вращалась. По этой же
причине Эрике приходилось перепрыгивать через кабель, который вился у нее под
ногами – что доводило меня до смеха, потому что было похоже, будто она скачет
через скакалку – но она осталась в образе, когда она ходила за Кларком и
говорила свои реплики.
Не знаю, что
еще сказать…
Кроме, пожалуй… Мою глубочайшее уважение Тому Уэллингу. Он
уже не был мальчиком, когда я встретился с ним, но у него были широко
распахнутые глаза, и он был совсем новичок. Не поймите меня неправильно, он
идеально подходил для роли, и он был потрясающ в ранних эпизодах. Он за эти
годы он вырос и ТАК сильно развился – намного больше, чем от него требовалось.
Как только он понял, что ему придется быть лидером команды перед и позади
камеры, он взялся за эту роль с таким рвением. За 10 лет он стал потрясающим
актером, потрясающим режиссером и потрясающим продюсером – и все эти роли он
принимает очень серьезно. Без вопросов: сериал смог длиться целых 10 лет прежде
всего благодаря ему. Не только потому, что он делал, то что должен был для шоу,
а потому что были вещи, на которых он настаивал, или отвергал. Все это дало шоу
цельность, а цельность дала долголетие.
Я расскажу вам
одну историю о Томе, которая подведет итог всему сказанному о нем. Была одна
серия, думаю во втором сезоне, о юной девушке, которая превращалась в волка. В
конце серии персонажа ранили, и когда Кларк подбегает, она лежит обнаженная в
лесу. Ну, мы уже сняли большую часть серии, но при редактировании материала мы
поняли, что нам нужно снять под другим ракурсом тело обнаженной девушки, к
которой подбегает Кларк. Поэтому мы собрали небольшую команду и, так как
актриса уже уехала в Лос-Анжелес, мы наняли дублершу. Работа юной леди была
лежать обнаженной на земле холодной осенней ванкуверской ночью, чтобы мы могли
снять ее тело. Она не была совсем голой, на ней было кое-что в нужных местах,
но для камеры она должна была выглядеть голой. Так что большая часть ее кожи
была обнажена. Команда усердно работала, устанавливая свет, камеры, выстраивая
ракурсы. Но она совсем не жаловалась, а мы все просто не обращали на нее
внимания. И тут я заметил, как Том обратил на нее внимание и понял, как та
замерзла. Не говоря ни слова, он просто снял куртку и укрыл ее. А потом улыбнулся ей и вернулся
на исходную точку. Это был жест настоящего джентльмена и много о нем говорит. И
в конце концов, то, что он настоящий джентльмен и хороший человек, придало
цельность его персонажу на экране.
Много раз,
когда я смотрел свои работы в эфире, я не испытывал эмоций. Я обычно перехожу к
следующей работе, а это для меня, как контроль качества.
Но не в этот
раз – в этот раз все по-другому!
Это шоу мне
столько всего дало. Намного больше, чем я в состоянии был вернуть ему.
|
